Публікується мовою оригіналу
Кирилл Шевченко возглавляет Национальный банк Украины уже полтора года, с июля 2020-го. Сразу после назначения собеседники LIGA.net в финансовых кругах восприняли его как лояльного к Банковой менеджера, которым Офис президента заменил слишком уж независимого Якова Смолия.
Впрочем, через год появились слухи о неуступчивости самого Шевченко. В первую очередь, в нюансах корпоративного управления, проще говоря, кто у руля в госбанках, а также должен ли НБУ помогать госбюджету.
Фактически единственная громкая история, которую вспоминают Шевченко, – увольнение ряда топ-менеджеров регулятора, якобы из-за построения жесткой руководящей вертикали.
Есть и достижения. В первую очередь, продолжение сотрудничества с МВФ. Это позволяет главе НБУ с оптимизмом смотреть в будущее, несмотря на «давление со стороны определенных лиц», как он отметил в беседе с Bloomberg.
Но осторожность в первую очередь. Это очень чувствуется в беседе с Шевченко, который внимательно подбирает слова, отвечая на политически чувствительные вопросы.
В его интервью для LIGA.net читайте, к чему готовиться владельцам обанкротившихся банков, почему регулятор не будет менять таргеты для инфляции, сколько государство уже потратило на поддержку госбанков (и сколько получило) и собственно, о чем идут дискуссии с Офисом президента.
Маяки МВФ, банки-банкроты и олигархи
– Начнем с актуального. На прошлой неделе (беседа проходила 29 ноября. – Ред.) Украина с 16-месячной задержкой, но получила транш от МВФ, поздравляем.
Спасибо.
– Но насколько вероятно, что этот транш не будет первым и последним, и мы получим в следующем году еще более $2 млрд по этой программе?
Действительно, 22 ноября на заседании Совета директоров МВФ у нас было успешное завершение первого пересмотра текущей программы. Мы получили второй транш по программе – 500 млн. SDR ($699 млн. – Ред.). Но вопрос не в деньгах. Я бы подчеркивал, что мы продолжили программу сотрудничества с фондом еще на полгода. В пределах этого срока нас ожидает еще два просмотра: один в марте, и еще один – в июне.
По большому счету, Нацбанк продолжит делать то, что делал до этого: будет соблюдать последовательную монетарную и валютную политику ради достижения целевых показателей международных резервов и инфляции, реализовывать уже начатые реформы: корпоративного управления, небанковского сектора.
Относительно корпоративного управления речь идет прежде всего об имплементации законодательных изменений, принятых в закон «О банках и банковской деятельности» (номер закона 1587 г.).
Кроме того, в качестве prior action были подписаны и проголосованы изменения в закон «О Национальном банке Украины». Они направлены на усиление независимости НБУ, как институции и затрагивают многие моменты, начиная со взаимоотношений между Правлением и Советом НБУ и заканчивая уточнением подходов к прогнозированию и пересчету доли прибыли НБУ в госбюджет.
Также среди задач НБУ есть блок о более интенсивной работе в направлении asset recovery – (снижение расходов государства на вывод из рынка обанкротившихся банков). Этот блок, прежде всего, предусматривает разработку комплексной стратегии возврата активов и плана мероприятий в соответствующем направлении. Согласно меморандуму, Кабмин должен принять комплексную Стратегию до конца февраля 2022 года.
– Я хотел бы уточнить о asset recovery. Если это будет поставлено как структурный маяк или prior action, насколько вероятно, что удастся собрать деньги из банков Коломойского, Бахматюка, Жеваго, Лагуна?
Сейчас, мне кажется, вполне вероятно. Но для того чтобы перейти к этой части задания, нужно сначала разработать стратегию, как именно государство должно их возвращать.
В этом году, по инициативе Национального банка, была создана рабочая группа высокого уровня по вопросам возвращения таких активов. Ее возглавил премьер-министр. Я в ней заместитель. В состав этой рабочей группы входят представители силовых органов (Генеральной прокуратуры, НАБУ, Министерства внутренних дел), Минюста. В процесс создания соответствующей стратегии должны быть вовлечены все стороны. Принятие и публикация этой стратегии является структурным маяком в меморандуме.
– Но насколько возврат активов обанкротившихся банков зависит от НБУ? Потому что, например, в деле Жеваго совсем недавно Фонду гарантирования вкладов Высокий суд Англии сказал, что у него нет юрисдикции для того, чтобы вернуть активы Жеваго. Следует возвращаться в местные суды. Насколько Нацбанк может повлиять на ситуацию, например, в этом кейсе?
Уместный вопрос. Национальный банк действует в пределах своего мандата. У нас есть свои судебные дела с компаниями, представляющими названные вами фамилии. И у нас за последние полгода большой прогресс в плоскости судебных решений. Например, по упомянутому вами кейсу банка «Финансы и кредит» Жеваго есть судебные решения, направленные на взыскание ряда активов, которые были в залоге НБУ, начиная от гостиницы «Салют», заканчивая Белоцерковской ТЭЦ.
Это не единственный случай. К примеру, у нас тоже есть прогресс по кейсу Имэксбанка. Киевский районный суд Одессы удовлетворил иск НБУ к его экс-владельцу Леониду Климову об обращении взыскания на спортивно-оздоровительный комплекс «Люстдорф».
Однако стратегия, которую мы должны разработать, предполагает более широкий перечень механизмов, чем судебные споры.
– Можете перечислить?
Я бы описал ее как стратегию легитимного давления на владельцев обанкротившихся банков. Что это значит?
Это означает, что каждый причастный орган в рамках закона и сферы своей ответственности будет делать все возможное для возмещения ущерба государству в результате вывода банков с рынка. Правоохранительные органы будут заниматься криминальной частью, Правительство – законодательной. К примеру, Министерство экономического развития может сказать, могут ли компании, связанные с должниками, участвовать в приватизации или в системе государственных закупок.
– А какие деньги на кону, сколько должны экс-банкиры?
В НБУ – 39,4 млрд гривен, у Фонда в судах на разных этапах рассмотрения находятся иски на общую сумму 97,8 млрд грн. Это большие деньги.
Кадры и госбанки
– Если идти дальше по меморандуму, то там красной нитью проходит, то, что на английском звучит, как human capital erosion. В контексте, что за последний год многие ушли из НБУ и это влияет на качество работы. Поэтому кажется, что МВФ хочет заложить предохранители на будущее, изменить структуру НБУ и особенно в банковском надзоре. Объясните, о чем речь?
Речь идет о том, что Национальный банк сделал так называемый self-assesment, самооценку надзорных подходов, инструментов и отчетности НБУ на предмет соответствия Основным Базельским принципам. В ее рамках мы договорились с МВФ о том, чтобы составить график обучения соответствующих подразделений НБУ.
Также в связи с вышеупомянутым законом об усовершенствовании вопросов организации корпоративного управления в банках, банки должны внедрять новые подходы к риск-менеджменту в части оценки адекватности капитала и ликвидности. Это требует усиления внутренней экспертизы НБУ – согласно меморандуму, мы должны создать соответствующий экспертный отдел, который будет заниматься вопросами риск-менеджмента.
– Может ли это быть связано с волной увольнений из Нацбанка?
Да.
– Думаете ли вы, что МВФ видит в этом риск для ухудшения качества человеческого капитала Нацбанка?
Нет, я так не считаю. Я думаю, что все уже убедились, что эти увольнения были попыткой политического влияния на Национальный банк. Именно поэтому МВФ и обращает на это внимание.
– Еще одно условие для следующих траншей – достаточно быстрый график приватизации госбанков. К 2025 году их доля должна снизиться до 25%. Это реалистичный показатель?
Есть хорошая новость. Впервые со времен национализации Приватбанка (декабрь 2016 года. – Ред.) у нас доля государственных банков на рынке снизилась менее 50% – 47,5%. Это связано с тем, что банки с частным капиталом развивались быстрее государственных.
Приватизация госбанков для меня – приоритетный вопрос. Его решение зависит от двух основных составляющих. Первая – это работа с проблемными кредитами. Никто не будет покупать банк, у которого уровень таких кредитов очень высок. По состоянию на начало октября у нас средний показатель NPL был 33%, а у госбанков – 50,4%. Мы эффективно работаем вместе с наблюдательными советами и правлениями банков, и могу сказать, что к концу года мы увидим еще лучший показатель. Существенное снижение доли NPL – это первое, что должно предшествовать приватизации.
Второе – это качественное и прозрачное корпоративное управление. В последнее время оно вызывает очень много дискуссий, и Национальный банк здесь как последний бастион.
Ни один инвестор не будет ничего покупать, если не понимает, как это учреждение управляется и каков у него реальный показатель по плохим кредитам.
– Есть уже план приватизации Привата?
Моя личная точка зрения: можно приватизировать хоть какой государственный банк. Для этого утверждена правительством стратегия реформирования банков государственного сектора, в которой и предусмотрено уменьшение доли государственных банков до 25%.
И я почти уверен, что 2025 год – реалистичная дата. Если речь идет о Привате: для того, чтобы дойти до этапа приватизации, Приват нужно разделить на bad-банк и good-банк. Мы сейчас обсуждаем этот процесс с наблюдательным советом и правлением банка.
– Но Укргазбанк будет первым госбанком, который пойдет на приватизацию?
Укргазбанк уже подписал первое соглашение с IFC о привлечении кредита с возможностью конвертации средств в уставный капитал банка.
– Это и есть вся приватизация, будут ли другие инвесторы заходить?
Партнерство IFC и государства – это только первый шаг. Такое же направление, но не ЕБРР, выбрал Ощадбанк. Сначала в капитал банка входит один из IFI (International financial institution, международный финансовый институт. – Ред.): IFC или ЕБРР.
Появление в акционерах такого международного института означает «знак качества». После этого уже идет непосредственно процесс полной приватизации. На первом этапе это, а дальше полная приватизация.
– Но последнее слово в приватизации за Минфином. И многие спросят, почему правительство должно продавать прибыльные банки?
Минфин является представителем собственника – правительства. Нацбанк поддерживает правительство в его намерениях и тоже толкает вопросы приватизации, хотя не является собственником. Почему? Мы считаем, что 50% государства в банковской системе на рынке – это очень серьезный фактор риска. Мы постоянно об этом говорим, и будем говорить.
Если мы посчитаем, сколько с 2014 года государство вложило в государственные банки, то получим цифру более 222 млрд грн и я сейчас говорю только о докапитализации (львиная доля – 155 миллиардов – приходится на Приватбанк). Но это далеко не вся цена, потому что почти вся докапитализация осуществлялась через ОВГЗ, и государство каждый год платит проценты по этим бумагам.
Если же посчитать, сколько дивидендов получило государство от своих банков за это время, то цифра будет значительно меньше – 58 млрд грн. Из них 55 миллиардов приходятся на Приватбанк. С точки зрения инвестора, эффективность таких вложений под очень большим сомнением. Государству нужно пытаться вернуть потраченные деньги путем приватизации, потому что через дивиденды не очень получается.
– Выходит плохой бизнес – 220 вложили, 60 получили. Чтобы закрыть вопрос госбанков, хочу спросить об Укрпочте. Есть новости, что компания собирается покупать банк Альпари и даже уже заключила сделку. Ранее Нацбанк был против, чтобы не увеличивать долю государственных банков. Что-то изменилось по отношению к банку Укрпочты?
По состоянию на сегодняшний день мы не получали никаких документов ни от Укрпочты, ни от банка. Решение о вхождении в капитал или покупке должно принять правительство. У Кабмина утверждена стратегия развития финансового сектора Украины, которая предусматривает уменьшение доли государственных банков до 25% к 2025 году. Даже в текущей редакции меморандума с Международным валютным фондом есть отдельная ссылка на потенциальную покупку банка Укрпочтой (там говорится, что любые соглашения должны быть в рамках стратегии развития финансового сектора Украины. – Ред.).
Если пакет документов поступит, будем учитывать позицию Антимонопольного комитета и правительства. Если для них это решение будет комфортным, мы этот пакет документов примем к рассмотрению.
Согласно процедуре Национальный банк Украины должен принять решение в течение двух месяцев со дня получения полного пакета документов.
– Если правительство и АМКУ окей, то вы тоже окей?
Получение заключения АМКУ – стандартная процедура. Если правительству будет комфортно с таким решением и оно заверит нас, что это решение не будет влиять на долю государственных банков в системе, мы пойдем по обычной процедуре Национального банка.
Отношения с Офисом президента
– Давайте к сложным вопросам. На пресс-конференции президента Зеленского в конце ноября ему задали прямой вопрос: как он оценивает вашу деятельность и планирует ли вас менять. С несколько минутного ответа я лично не очень понял вашу судьбу, потому спросил у четырех не последних участников финрынка, как они поняли президента. И двое из них поняли, что президент сказал: вы точно остаетесь до конца отопительного сезона. А двое поняли, что ситуацию с руководством НБУ не следует двигать до конца истории с траншами МВФ. У меня вопрос: а вы как ответ президента поняли?
Я совершенно откровенно скажу, что я этот ответ слушал особенно внимательно. Что именно имел в виду президент – стоит спросить у президента. Я не очень понимаю связь Национального банка с отопительным сезоном.
– Хорошо, а как бы вы оценили ваши отношения с Офисом президента сейчас, по 10-балльной шкале, как вы сейчас их оцениваете? 10 – идеальные, 0 – война.
Я вывел бы этот вопрос за рамки Офиса президента. У Национального банка есть решения, которые могут вызвать раздражение у других стейкхолдеров в государстве. И сейчас большой спектр вопросов, которые вызывают недовольство у разных политических сил – начиная с политики по ключевой ставке, и заканчивая тем, что НБУ не финансирует дефицит государственного бюджета.
Традиционная уже дискуссия, которая идет из года в год – вокруг сумм перечисления доли прибыли НБУ в государственный бюджет. Мы подаем в проект закона о государственном бюджете одни цифры, а принимаемые – совсем другие.
Хотя так было не всегда. В 2011-2016 годах во время пребывания бюджета в парламенте сумма прибыли НБУ не изменялась. Потом ситуация изменилась.
В 2022 году произошел прецедент, в хорошем смысле этого слова. На финальном этапе доработки бюджета в парламенте сумма прибыли снизилась с 24 млрд грн, до 13,6 млрд грн. Эта цифра отвечает расчетам Нацбанка.
НБУ всегда перечисляет в госбюджет цифру по результатам аудита, кто бы что ни планировал.
Вокруг этих направлений и идут дискуссии с разной интенсивностью.
– Дипломатический ответ. А сколько и по каким направлениям у вас наиболее напряженная дискуссия?
Первое, как я уже сказал, это финансирование дефицита бюджета. Понятно, что у Национального банка нет возможности ни законодательной, ни какой-либо другой финансировать дефицит бюджета. Это прямо запрещено, ст. 54 закона о Национальном Банке Украины. С конца прошлого года я ее знаю наизусть. Наша позиция здесь неизменна. Второе направление – это сумма чистой прибыли, когда и сколько должен перечислять НБУ. Но я подчеркиваю, что это не дискуссия только с Офисом президента. Этот вопрос возникает и на уровне депутатов, правительства.
Также у нас есть дискуссия вокруг подходов к корпоративному управлению в государственных банках, но в последнее время градус этой дискуссии значительно ниже.
– Дискуссия – это фамилии конкретных людей, которых вам советует, например, господин Ермак? А вы не согласны. То есть вы за одних, офис за других?
Нет. В кадровых вопросах Национальный банк – «в конце пищевой цепочки». Сначала любые кадровые изменения (относящиеся к наблюдательным советам банков, менеджменту банков) должны утверждаться владельцами в лице их представителя – наблюдательного совета. К нам же кандидатуры на согласование попадают уже в самом конце, когда соответствующие решения приняты наблюдательными советами государственных банков. НБУ оценивает эти кандидатуры на предмет того, как они fit and proper (подходит). Вопрос больше не в фамилиях, а в принципах.
Курс гривны и инфляция
– Давайте о том, что близко каждому украинцу. Из-за эскалации с Россией за последнюю неделю ноября стоимость украинских еврооблигаций существенно упала, а доллар подорожал чуть ли не на гривну, и это при том, что вы продали $630 млн на межбанке для удержания курса. Каков масштаб давления на гривну, каков ваш курсовой прогноз до конца года?
Как вы знаете, Национальный банк не ставит себе никаких курсовых целей. Курс зависит от макроэкономических факторов, формирующих спрос и предложение на валюту, мы можем только сглаживать колебания. Это основополагающий принцип политики плавающего валютного курса.
В последнюю неделю ноября новостной фон создал существенное напряжение на валютном рынке, в некоторые дни мы продавали по $170–180 млн. Но никакого массового побега из украинских активов не было и на следующей неделе ситуация была более спокойной.
И надо признать, что в ближайшие месяцы для украинской валюты важнее, что о перспективах Украины будут думать инвесторы, удерживающие государственный долг, в первую очередь еврооблигации, чем экспортеры или население. Курсовой тренд определяется внешними факторами.
Но подчеркну, что резервы НБУ сейчас превышают $30 млрд, и это комфортная сумма для того, чтобы НБУ мог спокойно работать в четких параметрах наших валютных интервенций и нивелировать ситуативные факторы, влияющие на курс.
Влияние усиления геополитического напряжения на рост ВВП является минимальным. Украина живет в готовности к эскалации фактически с 2014 года. Это постоянный риск – инвесторы его учитывают, мы тоже. Однозначно рост ВВП мог бы быть выше, если бы Украина не имела такого агрессивного соседа, в то же время этот факт является стимулом продолжать реформы. К примеру, Израиль десятилетиями находится под постоянной угрозой, и это не мешает ему развиваться. Поэтому нам и дальше просто нужно активно двигаться в правильном экономическом направлении.
В случае эскалации невозможно предугадать точное воздействие заранее. В то же время, учитывая риск эскалации, у нас есть план того, как реагировать на те или иные события.
– Инфляция. Приведение и удержание темпа роста цен в определенном коридоре – главная цель НБУ. В последние месяцы инфляция более 10%, что в два раза выше вашего таргета. Оставит ли Национальный банк цель на 2022 год вернуться в коридор 5% +/- 1%. Честно говоря, не очень понятно, за счет чего удастся остановить рост цен.
Да, безусловно. Наша цель – возвращение инфляции к нашей цели в 2022 году.
– Инструментом будет только ставка или какие-то другие активности для снижения цен?
Основной инструмент для нас – ставка. И мы являемся преданными сторонниками подхода, что именно ставка может способствовать возвращению инфляции к цели. Сегодня инфляционным таргетированием занимается 41 центральный банк в мире. И для меня довольно странно слышать от украинских политиков идеи, которые потеряли актуальность сто лет назад, мол, ставка не работает или промышленная инфляция оказывает существенное влияние на потребительскую.
– А такие инициативы президента или правительства, как 1000 гривен за вакцинацию, насколько они влияют на инфляцию?
Ввиду того, что объем такой программы невелик, он фактически не влияет.
– 8 миллиардов – это небольшой объем?
Это не тот объем программы, который может оказывать существенное влияние на инфляцию, потому что тысяча гривен на человека не сможет существенно стимулировать и без того высокий потребительский спрос. Также стоит учитывать, что потратить эти средства можно будет только на отдельные виды услуг, которые являются недостаточно загруженными сейчас и занимают очень незначительную долю в потребительском наборе. У нас был расчет, до 0.1 п.п. воздействия на показатель годовой инфляции
– В 2021 году экономика Украины растет существенно медленнее, чем все прогнозировали. Почему все ошиблись?
К сожалению, Национальный банк был вынужден в октябре снизить прогноз по ВВП на 2021 год с 3,8% до 3,1%. Есть целый ряд факторов, почему так вышло. Это касается и темпов уборки урожая, и цен на энергоносители, и ухудшения эпидемиологической ситуации.
Недавно были обнародованы предварительные данные за ІІІ квартал – 2,4%. Это также ниже, чем мы ожидали, что может быть объяснено худшими результатами некоторых базовых отраслей в сентябре. В то же время ситуация немного улучшится в 4 квартале, учитывая как минимум перенос сбора рекордного урожая кукурузы на конец года. Поэтому мы считаем, что рост будет близок к нашему прогнозу – около 3%. Что касается следующего года, то сейчас наш октябрьский прогноз выглядит реалистичным – ожидаем роста на 3,8%.
– Есть теория, что Украина занижает ВВП, чтобы не платить процент по варрантам. Если задать вопрос прямо: для страны приоритет – экономический рост или невыплата по VRI?
Варранты – это деривативы, предполагающие выплаты их владельцам в зависимости от показателя ВВП. Они были выпущены в рамках реструктуризации долга в 2015 году, срок обращения деривативов – до 2040 года. Платежи по этим инструментам зависят от темпа прироста ВВП Украины с 2019 по 2038 год: если прирост реального ВВП составляет < 3%, платежи не производятся – прим. LIGA.net
Вы являетесь сторонником теории заговора, что низкие показатели Госстата связаны с тем, чтобы не платить по VRI?
– Нет, не сторонник. Но как журналист слышу это от достаточно разумных людей.
ВВП рассчитывает Госстат. Мы разрабатываем прогнозы, прежде всего, для принятия решений по монетарной политике. Наш прогноз абсолютно реален и может изменяться, учитывая высокий уровень неопределенности, в котором мы сейчас живем.
Обвинять Национальный банк в ангажированности статистики точно нелогично и несправедливо. На мой взгляд, вопрос выплат по VRI правительству нужно держать на контроле и продолжать решать вопросы с их выкупом. Но насколько я помню, значительные выплаты там начинаются после роста ВВП на 4%. Поэтому разница в росте ВВП на 3%, 3,1% или 3,2% для выплат по варрантам ничего не изменит.
– У банковского сектора рекордная прибыль – 58,4 млрд за 10 месяцев. Но критики говорят, что эта прибыль – преимущественно доход от ОВГЗ в портфеле банков, а не кредитование реальной экономики.
В общем доходе банков прибыль от ОВГЗ и других ценных бумаг составляет 21%. Это немного. В конце прошлого года мы выражали беспокойство, что может усилиться эффект фискального вытеснения. Но этого не произошло: за неполный год доля ОВГЗ в чистых активах банков снизилась с 32% до 28%, в абсолютных числах тоже минус. В то же время рост чистого гривневого кредитного портфеля за 10 месяцев – юрлица плюс 90 млрд грн, физлица – плюс 43 млрд грн. Нам значительно помогло летнее поступление SDR от МФВ на $2,7 млрд. Это снизило нагрузку и потребность Министерства финансов в ссудах.
– На рынке жилой недвижимости вызревает новый пузырь, говорят уже не единичные эксперты. А как Нацбанк оценивает ситуацию?
Если в среднем по всему Евросоюзу соотношение ипотеки к ВВП примерно 40%, то в Украине менее 1%. Например, в Дании это 92%, а в соседней Польше 19%.
У нас за девять месяцев года объем новой ипотеки почти утроился в годовом измерении, этому способствовала программа Доступная ипотека под 7%. Но рост происходит практически с нуля и в большей степени за счет вторичного рынка. А это не дает значимого эффекта на ВВП. Почему не растет ипотека на первичном рынке? Потому что для банков этот рынок остается неясным и непрозрачным. Попытайтесь выдать ипотеку на сертификаты КУА или другую подобную экзотику. Пока так будет, там не будет бума, потому что банки не будут брать на себя эти риски.
Возвращаясь к вашему вопросу, мы не видим сейчас серьезной угрозы перегрева рынка.
Mononank и российские банки
– Что вы думаете о Monobank. Вам не кажется, что там есть нетипичная проблема. Это уже один из самых крупных и динамичных банков страны. А его учредители и руководство в перечне людей, которым НБУ запретил заниматься банковским делом, как бывшим руководителям проблемного ПриватБанка. Что с этим делать?
Имеется банк Universal. Monobank – это программный продукт, принадлежащий компании Финтех бэнд. Конечным бенефициаром Universal является Сергей Тигипко. И все менеджеры и акционеры Universal – fit and proper с требованиями Национального банка.
Какой они используют программный продукт – это уже решение непосредственно менеджмента. Я не вижу там проблем с точки зрения Национального банка. Все риски берёт на себя банк Universal. Он согласно нашим регуляциям, прошел стресс-тест, как и все остальные.
– Последний вопрос, какова ситуация с российскими госбанками в Украине, какая судьба их ждет?
В ноябре было заявление Сбербанка России о том, что они планируют уходить с рынка. Пока конкретных шагов после заявления мы не видели. Если банк хочет уйти с рынка, есть процедура сдачи банковской лицензии. Ни от Сбербанка, ни от Проминвеста обращения в Национальный банк не поступало.
Продажа какого-либо из этих банков невозможна из-за санкций, наложенных против них СНБО, и международных санкций против Сбербанка России и ВЭБ.РФ. Последний, как вы знаете, является акционером ФИО. Даже если на эти банки в Украине найдется покупатель, акционеры не смогут получить за них деньги.
– Выходит, банки в подвешенном состоянии: не ведут активную деятельность, но и с рынка не уходят.
Пока да.
– А почему они не сдадут лицензию и не уйдут с рынка. Чего они ждут?
Пожалуй, чуда.