Допустим, вы – человек ответственный и добросовестный, цените свою компанию, всегда все перевыполняете и вполне счастливы. И вот в один прекрасный день вас вместе с другими сотрудниками вызывает директор и говорит, что времена настали трудные и надо затянуть пояса. Бесплатные обеды отменяются, компания больше не будет оплачивать ваш мобильный телефон и поездки на такси. А задание перед вами ставят такое, что ни при каких условиях не выполнить, так что о премии придется забыть. Обидно? Разумеется. Пусть даже времена и в самом деле непростые.
А вскоре вы узнаете – неважно как: информации свойственно просачиваться, что фонд зарплаты членов правления вырос на 20%. И теперь уже не просто обидно. Это несправедливо. Это подрыв всех устоев.
Все мы личности, индивиды, образованные сложносочиненные натуры – никто не спорит, но мы по‑прежнему часть фауны, и даже в большей мере, чем думаем. Мы находимся под жестким контролем генов и мемов: мать‑природа отлично программирует нас, правда, исключительно на то, чтобы выживать и оставлять потомство. То, что хорошо для сохранения генофонда, приносит нам удовольствие, то, что плохо, – страдание и беспокойство. И причина тому – нейромедиаторы и гормоны, которые заставляют нас испытывать блаженство или тоску, побуждают замереть или действовать.
«Если взять боязливого самца обезьяны, находящегося в своей группе в самом низу мужской иерархии, и поместить его в группу самок, он станет более самоуверенным и уровень тестостерона в его организме возрастет», – приводит пример известный психолог Михай Чиксентмихайи в своей книге «Эволюция личности».
После выхода книги «Эгоистичный ген» английского биолога Ричарда Докинза, объяснившего, как поведение человека предопределено эволюционной программой, другие ученые подхватили тему и подтвердили его выводы. Докинз же ввел в обиход понятие «мем» – единицу культурной информации, которая не хуже генов диктует правила жизни. «Выживаемость хорошего мема, входящего в мемофонд, обусловлена его большой психологической привлекательностью», – пишет Докинз. А привлекательно для мозга в свою очередь то, что повышает жизнеспособность биологического вида.
Известный американский нейробиолог, профессор Гарвардского университета, автор книги How the Mind Works Стивен Пинкер, развивая идеи Докинза, высказывает предположение, что чувство справедливости закрепилось у нас в те времена, когда самосохранение зависело от того, как человек ладил с другими членами сообщества. Сегодня ты удачно поохотился и поделился добычей с соседом, а завтра он выручит тебя. Где‑то в подкорке у нас прочно засело, что справедливость напрямую связана с безопасностью. Гольнац Табибния и ее коллеги из Калифорнийского университета Лос‑Анджелеса обнаружили при помощи магнитно‑резонансного томографа, что в ответ на честное, справедливое предложение у испытуемых наблюдается повышение активности в тех частях головного мозга, которые связаны с положительными ощущениями и вознаграждением.
Впрочем, не все так просто. Следуя диктату природы, человек становится более примитивным, он годится для сохранения биологического вида в спокойные времена, но очень уязвим в условиях кризиса, то есть любого витка развития – здесь преимущество получает тот, чье мировоззрение устроено более сложно. Владеть собой, когда с тобой поступают нечестно, – это пример того, как можно сопротивляться диктату мемов. Тем более что представления о справедливости могут не совпадать у разных людей, особенно у начальников и подчиненных.
Если волею судеб вы оказались на вершине пирамиды, стабильность вашего положения сильно зависит от того, понимаете ли вы настроения тех, кто внизу. Пренебрегать растущим у подчиненных чувством несправедливости – все равно что игнорировать стихию. Против матери‑природы пиар бессилен. Даже если люди не готовы к открытому протесту, будьте уверены: они найдут способ восстановить справедливость, разрушая систему изнутри, иногда даже бессознательно.
